Мне нравится, что я могу не знать бизнес, сотрудников клиента, его родственников и все остальное прочее. Поговорить с ним, а у него все начинает работать, и он себя по-другому чувствует. Поправляю все, раз-раз: и энергетически, и технически под систему и чтоб всё заработало. И нравится мне что он перестал фигней страдать: набирать сотрудников, платить им большую зарплату, или наоборот маленькую, не понимать, как продавать клиентам. Мне нравится, что у него раз - и деньги стали.
Я беру и говорю: «Маша, вы дура вообще полная». Я же трачу свою энергию на это. Я вижу и это делаю легко. И в этот момент я иду в лобовую с клиентом, могу сказать, что он делает глупости, что тот консультант, с которым он работает, не в себе, что он занимается фигней в своей жизни. Мне все равно, что они по этому поводу думают. Они за это платят – за правду, а не то, чтобы выслушали фигню по поводу того, что у него какие-то проблемы и поверили ему в этом.

У меня есть проблема: я могу себя не проявлять, а проявляться только в той ситуации, когда происходит кризис. И получается, что для того, чтобы я себя проявляла, я могу организовывать специально кризисы. Поэтому мы с кризисными компаниями легко работаем. Собственные стратегии хорошо считываются. Начинаешь понимать, чем ты занимаешься.
Народ реально теряется в стрессе, а у меня есть особенность: когда происходит стрессовая ситуация, я почему-то лучше всех знаю, что нужно делать. Не знаю откуда. Я даже если не знаю, что нужно делать, знаю что нужно делать. Я начинаю командовать. И вопрос: "Как не устраивать в жизни постоянно такие стрессы, и не командовать, а поспокойнее жить?", - вот тренируемся на кризисных компаниях, выносим вовне это все. Работаем с теми, кто в кризисе.

Я сама не понимаю, что я делаю. Я начинаю общаться с человеком, он что-то мне рассказывает, мне это всегда интересно, но только если совсем он не ведет себя как мудак. После этого у меня ощущение, что я как-то встраиваюсь в его систему и могу понять, что он делает, исходя из его ценностей, и могу сказать: "Вот, будешь делать так - будет то-то". То есть я могу в принципе как гадалка выступать. Я начинаю с ним разговаривать, и у меня такое ощущение, что я внутри него и я всё начинаю понимать про него.

Когда я вижу, что в компании проблема, я начинаю выяснять, что делает владелец. Когда я начинаю видеть, что делает владелец, я понимаю, что он за счёт компании решает какие-то свои психологические проблемы. Я сначала мягко пытаюсь им объяснить, почему нужно делать по-другому. Потому что я понимаю перспективу от полугода до года, до двух. Если владелец мне доверяет, то у него начинаются изменения. Если не доверяет, то я могу ему дать пророчество, разозлившись. Сказать, что будет вот так-то.

К тем, с кем я работаю, я отношусь хорошо. Я всегда действую в рамках их интереса, я могу им помочь обойти какие-то углы. Я могу как мотивирующий оратор выступать. Я знаю, что они справятся, я в них верю больше, чем они сами в себя верят. В принципе, я могла бы быть хорошим спортивным тренером: наверное, все бы быстро бегали, высоко прыгали.

Я настойчивая и тупая. Я могу копать землю. Но мне не хватает ума посадить туда ананасы. Вот для этого приходит Дудин и сажает туда ананасы. А я копаю землю, тупая и настойчивая, могу долго копать землю и выращивать крапиву, и думать, что это - райская роса. Он приходит и мы сажаем там ананасы, потом приходит – мы сажаем киви, потом - еще что-нибудь. И каждый раз я думаю: «Ну ничего, ананасы растут, потому что я снова тупо их сажаю - они растут». Я не умная, я тупая и настойчивая и когда мне говорят «Нет», я захожу с другой стороны.